Было это году этак в 80-м, когда я училась в Иркутском университете. Была у нас такая славная дружная компания, девочки и мальчики. Причем, как-то так получилось, что все друзья и подруги учились на курс старше меня. И вот однажды на майские праздники собрались мы в горы, отдохнуть. Честно говоря, уже и не помню, как это место называлось. Был там хороший лес и скалы, по которым лазили-тренировались скалолазы. Наше место было под скалой, неподалече. Ну вот пришли мы на место, поставили палатку, поужинали-попраздновали. А надо сказать, что среди нас была девочка Марина, за которой ухаживали почти все наши мальчики. И отказать ей в чем-то они не могли. Она этим пользовалась и, надо заметить, не чрезмерно. Ну так вот, уже ночью заползли мы в палатку и расположились по спальникам. Тут Марина вспомнила, что еще днем в костер был положен камень, который уже нагрелся и его можно закатить в палатку и положить в ногах, чтобы было тепло. Это дело она доверила Сереже, который к тому времени сильно перебрал и уже с трудом соображал. Ему было велено взять пустой рюкзак, положить в него камень и внести это добро в палатку. Сережа все исполнил. Через некоторое время мы начали ощущать какой-то запах. С каждой минутой он становился все мерзее. Источник запаха никак не устанавливался, поскольку пахло уже во всех углах и местах палатки одинаково. Какое-то время мы терпели, пытаясь проветрить палатку. Но тогда становилось холодно (в Иркутске в мае еще и снег бывает). Промучавшись полночи, мы плюнули и стали выползать на свежий воздух, подышать. Все вроде продышались, но после этого стало вообще невозможно вернуться в газовую камеру. Так мы и коротали ночь у костра. А в палатке остался спать, по-моему, только несчастный Сережа. Наутро запах в палатке немножко спал. Мы ее проветрили и вновь начали искать источник вони - безуспешно. Обнаружился он только к обеду, когда мы решили снова закатить камень-грелку в костер. Андрюша, которому принадлежал пустой рюкзак, полез за камнем и начал громко материться, ржать и нечленораздельно мычать (все это одновременно). Разобрать можно было только два слова: "Мои портянки". Как уже, вероятно, поняли читатели. В рюкзаке лежали портянки, отнюдь не свежие и не чистые, а наоборот, изрядно поработавшие на своем веку. От камня они нагрелись и стали отдавать природе все взятые у нее и у хозяина запахи.